В последнее время, и особенно после событий 24 февраля, я часто встречался с представителями Латвийской Православной церкви — и митрополитом Александром, и приходскими священниками, и просто православными людьми. Все они высказывали свое беспокойство — о войне между братьями по вере, о возможных внутренних противоречиях в общинах, о дальнейшем существовании единой Латвийской Православной церкви.

Епископы не скрывали от меня, что уже до вторжения России в Украину производились попытки добиться присоединения Латвийской Православной церкви к Константинопольской Православной церкви. Изменение статуса церкви обосновывалось необходимостью прервать любые связи с Россией, в том числе, с иерархическим подчинением ЛПЦ. Но — не только. Отдельные политические силы русофобской направленности свои дальнейшие замыслы четко обрисовали во время дебатов в Сейме. «Мечта» националистов: чистка в руководстве церкви, вмешательство в проведение православных богослужений и традиции, изменение церковного языка.

Понятно, что православные Латвии не согласны с таким решением. Православные епископы подтвердили мне, что они хотят идти по пути независимой церкви. Они ссылаются на восстановление исторического статуса ЛПЦ и на то, что независимая церковь сама решает все вопросы и не зависит от зарубежного церковного административного центра, оставаясь в духовном единстве со всеми православными церквями в своем утверждении веры. Изменения в законе никоим образом не касаются внутренней жизни ЛПЦ — не изменятся догматы, календарный стиль, язык богослужений, сохранится литургическая жизнь, традиции, останется тот же митрополит, архиереи, священники. ЛПЦ призвала поддержать это решение. Я дал такое обещание и выполнил его, проголосовав за независимость ЛПЦ.

Я считаю, что сохранить единую ЛПЦ, не вмешиваться в ее каноны и ритуалы — один из важнейших вопросов внутренней безопасности нашего государства.

Я хорошо понимаю коллизию с 99-й статьей Конституции, которая гарантирует свободу вероисповедания и невмешательство во внутренние дела церкви. Это хрупкая граница, которую и юристы, и теологи трактуют по-разному. Последнее и окончательное слово в этой дискуссии может принадлежать только Латвийской Православной церкви. Латвийская Православная церковь свою позицию об изменениях в законе об ЛПЦ высказала в пятницу, 9 сентября, — на следующий день после принятия закона Сеймом. В заявлении пресс-службы ЛПЦ подчеркивается, что решение об автокефальном статусе Латвийской Православной Церкви «носит юридический характер», и что «изменение статуса не меняет Православную Веру, догматы, Литургическую жизнь Церкви, календарный стиль, сакральный богослужебный язык, обряды, традиции и внутреннюю церковную жизнь». Это взвешенное заявление дает уверенность в том, что будут сохранены многовековые традиции и единство Православной церкви в Латвии.